Как мы жили при СССР

Первые три года моей жизни прошли в деревне, и из них я не помню ничего. По рассказам родителей, я в два года рассказывал на память «Муху цокотуху» и охотился с кочергой за котом, который ныкался от меня под кроватью.

Нет, Боже упаси, я не бил кота кочергой.
Она нужна была только для того, чтобы достать его из-под кровати 🙂

Еще говорят, что у меня был огромный ящик с всякими диковинными, редкими и дорогими игрушками. Фиг его знает, где они их брали, но дед тогда работал токарем в АТП, а его зарплата (ставка) тогда была, кажется, 220 рублей, что по меркам того времени (при средней зарплате 120 руб.) было очень даже неплохо.

Учитывая, что они жили в селе, – и практически вся еда у них была своей, а в одежде люди были не сильно притязательны, тратить эти деньги было просто некуда. Да и, как мне кажется, шабашки у деда тоже должны были бы быть. В общем, деньги у бабушки с дедушкой были – и тратили они их на любимого внука. Однако я этого не помню, совсем.

Вместе с тем то время очень хорошо характеризует еще одна история из моего раннего детства. Мне было около годика, а может, полтора – и у меня уже начали резаться зубы.

Наличие каких-никаких зубов позволило несколько разнообразить монотонную жизнь сельского ребенка.
Я начал играться своей пустышкой, зажимал ее зубами, оттягивал – и как-то там «брынькал».

«Саша, не играйся пустышкой, порвешь!» – говорили мне родители.
Но Саша только счастливо смеялся и продолжал «брынькать» пустышкой, пока… пока она не порвалась.

И вот тут жизнь заиграла всеми красками, но уже для родителей и бабушки с дедушкой.

Мало того, что пустышка сама по себе была любимой игрушкой, так я еще и не мог без нее заснуть.Более того, она была единственной! И вторую купить было просто негде.

Не то что в селе, но даже в городе пустышки в аптеках не продавались – дефицит.
Купить пустышку можно было только в наборе для новорождённых, который продавали по одному в «одни руки» и то – ТОЛЬКО после предъявления справки из роддома, что ты действительно родил(а). Все, без вариантов, больше в райцентре пустышку взять было негде.

После трех суток моего непрерывного воя дед не выдержал.
На ночь глядя собрался – и уехал в город в аптеку. Для меня загадка, каким образом в тех условиях он смог упросить сотрудниц аптеки… но ему вытащили пустышку из набора для новорожденных.

Возможно, он просто замотивировал их такой суммой денег, что они решили просто списать этот набор как пришедший в негодность (или еще что-то). Но, как бы там ни было, пустышку он привез – и гордый собой сунул мне ее в рот, откуда я ее тут же вытащил – и сунул в рот деду. На том все и закончилось, к пустышке я больше не возвращался.

Но тот факт, что такую архинеобходимую вещь,  как пустышка, нельзя было купить просто так (вообще нельзя было купить, так как их просто не было), очень хорошо характеризует то «счастливое» время.

В садик я не ходил.
Точнее, после того, как мои родители в 1976 году получили квартиру и переехали в город, я был в садике ровно 3 раза.

Первые два «выхода в свет» закончились для меня бронхитом, а третий – двусторонней пневмонией, в результате которой я чуть не «сыграл в ящик». От столь печального исхода мой социализации меня спас детский врач (по фамилии, кажется, Королев) и самый мощный антибиотик, который был на то время в советских больницах.

Он был новым и очень редким. В нашей больничке я, кажется, стал одним из первых, кому его вообще начали колоть (мне почему-то кажется, что это был цефазолин, но я могу и ошибаться). Впрочем, к тому моменту меня лечили уже всем, что попадалось под руки, включая… кизяки и барсучий жир. Так сказать, по принципу «хуже уже не будет, а вдруг поможет»…

Вот что-то и помогло.
Доктор был уверен, что антибиотик, бабушка – что кизяки и барсучий жир, а прабабушка – что Бог.

Кто из них при этом был прав, мне, честно говоря, было все равно, 🙂 главное, что результат их совместных усилий оказался для меня вполне положительным.

Как бы там ни было, но после этого кипиша попытки отдать меня в садик закончились. Из деревни была «выписана» моя прабабушка, которая и нянчила меня, пока я не пошел в школу.

Со школой мне, с одной стороны, повезло, а с другой… – мягко говоря, не очень.
Сама школа была в 50–100 метрах от моего дома, что априори позволяло выходить из дома за 10 минут до звонка и избавляло от необходимости обедать и, самое главное, – пить кипяченое молоко в школьной столовой.

Да, вы совершенно правильно поняли…
На большой перемене я ходил обедать домой, где меня ждала мама, которая к тому моменту уволилась с работы, «чтобы заниматься моей учебой».

Увы, в результате такой близости к школе вариант «забыл дневник дома» просто не прокатывал. Меня просто отправляли домой за дневником. Ну, и, как вы понимаете, в самых одиозных случаях, вместо вызова родителей в школу «на следующий день» или «в понедельник к директору», за мамой меня отправляли сразу – так сказать, по горячим следам. Такая оперативность позволяла учителям буквально в лицах изобразить все, в чем я был виноват.

Кстати, больничка от нас была не дальше, чем школа, – через дорогу.
Так что, случись чего, быстрее было перейти дорогу и, пройдя 100 метров, зайти на санпропускник, чем ждать скорую (которая базировалась совсем в другом месте).

В общем, устроились мы архиудобно во всех отношениях.
Особенно, если добавить, что в 10 минутах ходьбы от нас (в разные стороны) было целых два продуктовых магазина и пункт приема стеклотары.

В магазинах, правда, нихрена не было, кроме дешёвого вина («Три топора») и морской капусты. Почему именно с ней, ХЗ, … но на витрине стояли тазики с морской капустой очень стремного вида. Правда, за все время я не видел ни одного человека, который бы ее покупал. И уже тогда у меня это вызывало недоумение: зачем ее продают, если ее никто не покупает. И еще: где они ее берут? Но то так, вскользь…

Строго в часы завоза в магазин привозили молоко, кефир и сметану, за которыми выстраивалась длиннющая очередь. Мне несколько раз довелось стоять в такой, и это занимало больше 2 часов.

Молоко и кефир продавали в стеклянных бутылках с крышечками из фольги (у кефира – зеленая, у молока – обычная алюминиевая), и если ты хотел их купить, нужно было сдать пустые бутылки на обмен. Нет пустых бутылок – никакого тебе молока, а тем более – кефира.

После морской капусты для меня это была вторая загадка: как и где люди добывали пустые бутылки для того, чтобы первый раз в жизни купить молоко или кефир?

Впрочем, молоко в магазине мы никогда не покупали, как почти никогда не покупали и сметану, которую продавали там из сорокалитровых бидонов, зачерпывая такими пластиковыми или металлическими черпаками. Сметану наливали в стеклянные банки, которые покупатели приносили с собой и взвешивали на весах. Но обязательно – не больше 1 литра в одни руки. Попытка купить пару литров или стать в очередь второй раз могла закончиться расцарапанной физиономией, выдранными волосами и порванной одеждой.

Хлеб, кстати, тоже привозили по часам.
И если ты хотел взять свежий и мягкий хлеб, нужно было, опять-таки, выстоять очередь. В остальное время на полках хлеб, если и был, то позавчерашней свежести.

В отличие от молока, которое, хоть и привозили по часам, но каждый день, остальные продукты – колбаса, сахар, крупы или шоколадные конфеты – появлялись там исключительно в «дни завоза». И в эти дни в магазине выстраивалась чудовищная очередь.

Все усугублялось тем, что часто продукты давали (то есть продавали) только по килограмму, а некоторые – вообще по полкило (200 граммов) «в одни руки», и чтобы купить «на семью», приходилось ставить в очередь детей, мужей и престарелых родственников.

Самый страшный кошмар детства: мама поставила тебя в очередь, а сама ушла в соседний отдел в другую очередь. И вот перед тобой остался всего один человек, а мамы все нет. А сотовых телефонов тогда не было, и выйти из очереди, чтобы сбегать за мамой, нельзя, назад тебя уже никто не пустит: «вас тут не стояло».

В подростковом возрасте я уже сам, по собственной инициативе ходил стоять в особой очереди – за книгами.

В «дни завоза» (обычно 1 или 2 дня в месяц) нужно было занять очередь не позже 4 утра, только тогда у тебя был шанс попасть в «первую десятку» тех, кого пустят в магазин после его открытия в 9 утра.

Да-да-да, в книжный магазин в день завоза впускали сразу только 10 человек, ну, а дальше по системе «один вышел, один зашел». И только на втором часу работы магазина дверь открывалась для всех желающих. Собственно, только у этих первых, ну, или, максимум, 15 человек был шанс купить что-то действительно интересное и стоящее (произведения Конан Дойля, Майн Рида, Джека Лондона, Дюма и т.п.), остальным доставался какой-то ширпотреб.

Ну, а в остальные дни на полках книжного магазина стояли только многотомники Ленина и прочая идеологическая хрень.

Но вернемся к школе.

Территория школы была отделена от жилых домов высоким деревянным забором.
Но, как в любом приличном заборе, в нем была дырка, через которую, собственно, мы и проникали на территорию школы, чтобы не обходить его по периметру.

Сразу за забором, уже на территории школы, была свалка металлолома.
В те времена раз в год нам всем объявляли то конкурс по сбору макулатуры (какой класс соберет больше), то такой же, но по сбору металлолома.

Мне совершенно непонятно, почему после окончания акции по сбору металлолома он вывозился не полностью, а часть его продолжала валяться круглый год. Но, как бы там ни было, мы частенько шли «на металлик» (так на пацанячьем жаргоне называлось это место), если нужно было отковырять какую-то железку или взорвать самодельный взрывпакет (какой-то патрон).

Взрывпакет при этом закидывался поглубже в железки, ну, а патрон зажимался, опять-таки, в железках, и какой-то железякой нужно было уфигачить по капсуле.
В общем, такие себе милые детские развлечения…

Не знаю, по какой причине, но эту свалку металлолома местные мелкие животные выбирали в качестве места последнего упокоения. Время от времени, придя туда, чтобы что-то «подвзорвать», мы находили на металлике дохлую кошку или собаку. После этого на протяжении нескольких недель мы наглядно наблюдали весь процесс разложения.

Не смотря на то, что это была территория школы, никто эту дохлятину не убирал.
Иногда идешь мимо школьного забора – и слышишь из-за него свежий «запашок». Ага, значит там опять кто-то сдох. Хуже всего было с крупными собаками, которые время от времени там появлялись, – они воняли очень долго и очень сильно.

В нашей школе училось больше 1 000 детей (всего в городе было 4 школы), и при этом ни в одном из двух зданий школы не было туалета.

Не-е-е-е-е……
Туалет в школе, конечно же, был, «типа сортир».
Большой, кирпичный, правда, без дверей, разделенный на 2 (или 4, смотря, как считать) секции. Одна – «М» и «Ж» для учеников, а вторая – «М» и «Ж» для учителей.

Хуже всего было зимой, когда отходы жизнедеятельности замерзали, превращаясь в лед. Тогда ты рисковал, поскользнувшись, или испачкаться, или, в худшем случае, улететь в гм-м… в общем, вы поняли.

Ах да, еще в этом туалете жили здоровенные крысы, которые время от времени доводили до обморочного состояния детей или женскую часть учительского состава.

Я вот сейчас как думаю…
ХХ век, не поселок, а достаточно немаленький райцентр, школа, где учится больше 1000 детей, – и в школе нет внутреннего туалета. Все должны бегать на улицу – и в снег, и в дождь.
Бр-р-р-р-р….

А тогда это было практически в порядке вещей.
Ну, как минимум, никакого чувства трешевости тогда это все не вызывало.

Больше про школу и вспомнить особо нечего.
Учителя, наверное, как везде, были притыренные. Но как-то в меру.
Математичка (она же – завуч) орала, географичка (она же – наша классная) просто нас тихо ненавидела, училка биологии могла уснуть прямо на уроке.

Остальные тоже все были с какой-то придурью, но я их толком даже не помню.
Та часть класса, которая учила английский, рассказывала, что учитель английского часто приходил на уроки «взюзю» пьяный – и чудил «ни па децки», у него даже прозвище было – «Бутылка». Но я этого не видел, так как был в группе, учившей немецкий.

Неплохая была учительница немецкого (но язык я не знал вообще), хорошая была преподаватель истории. И совершенно офигенный был физик.

О самых традиционно одиозных в каждой школе не скажу ничего.
Учителя труда у нас хронически не было, а на физкультуру я не ходил (был освобожден), так что про физрука тоже сказать нечего.

Да и вообще, у меня про школу совсем мало воспоминаний.
При этом то, что запомнилось, – это вообще какой-то треш-трешевый 🙂

В школе (впрочем, как и сейчас) я был толстым мальчиком, не выговаривающим буквы «р» и «л», – идеальный объект для насмешек и дразнилок 🙂 🙂 🙂 Я почти никогда не обращал на это внимание, но иногда, чисто для «профилактики», ловил кого-то из насмешников – и слегка «выбивал из него пыль».

В какой-то момент они решили отомстить – и договорились «навалять» мне всей толпой после школы, но кто-то из друзей «слил» мне эту инфу заранее…

В тот год мы учились на второй смене. Была зима, смеркалось…
Перед тем, как выйти после занятий на улицу, я откатил уши на кроличьей шапке-ушанке и завязал их под подбородком. Натянул кожаные перчатки, которые утром стащил у мамы, и заложил вовнутрь перчаток в ладони свинцовые рыбацкие грузила, предусмотрительно «скомунтуженные» 🙂  у отца.  После этого взял свой дипломат – и вышел из дверей школы.

…За углом меня ждали 5 или 6 человек.

Ух, драка тогда получилась знатная!
У меня тогда была плохая черта: если меня «съездить» по лицу, у меня «падала планка» – и дальше нужно было или меня добивать (б-г-г-г), или убегать и молиться, чтобы я не догнал. А еще, убегая, молиться, чтобы «по пути убегания» не было тяжелых предметов.

Очень хорошо помню, как в школе, на летних отработках, мы красили тяжелые металлические школьные стулья. Уж не помню, из-за чего, но с одним из пацанов у меня началась словесная перепалка, перешедшая в пихание: «Ты шо! А ты – шо?!» И в какой-то момент он «съездил» меня по лицу :), – все, «планка упала». Я, как бешеный, пошел «месить» его кулаками. Парнишка не выдержал – и кинулся убегать. Мне на пути попался школьный стул. Понимая, что я его не догоняю, я «на полном автомате» ухватил этот стул, сваренный из металлического квадрата, – и метнул его вслед убегающему. Пацана тогда спасло чудо. 🙂

В той зимней драке получилось то же самое.
Первые удары пришлись в корпус и по ногам. Меня пытались сбить с ног.
Это почти удалось, я поскользнулся – и упал на четвереньки, в ту же секунду на меня навалилась вся толпа, молотя по чем попало, и один из ударов попал в лицо. Планка упала.

С диким ревом «С..ка бл..!» я поднялся на ноги, разбрасывая тех, кто навалился сверху, – и пошел «молотить» – уже просто не чувствуя прилетающих ударов. Бешенство и кожаные перчатки, утяжеленные свинцом, сделали свое дело. Понеся серьезный урон (с причитаниями «Да ну його нахер, он чокнутый!») бойцы разбежались, «роняя свои шапки».

Я забросил их портфели подальше в снег, откопал свой дипломат – и на ходу, прикладывая снег к разбитому носу, пошел домой. Нужно было спешить, мне ж еще предстояло вернуть на место перчатки мамы и грузила отца, чтобы никто ничего не заметил…

Это было, кажется, в классе в шестом или в седьмом.
А в пятом у меня в дневнике появилась совершенно чумовая запись: «Глумился (!!!) над бюстом В. И. ЛЕНИНА!!! Поведение –1!!!»

Б-г-г-г-г….
«Глумился»… Ну, подумаешь, надел я ему на лысину шапку – и носовым платком нос высмаркивал, тоже мне – «глумился»… Собственно, за этим занятием я и был пойман завучем – и «этапирован» к директору школы. Черт, как меня тогда не репрессировали, – фиг его знает. 🙂 Зато сейчас можно говорить, что я глумился над бюстом Ленина, когда это еще не было мейнстримом 🙂 🙂 🙂

А вообще, в школе мы занимались только одним – ждали каникулы.
Не знаю, как девчонки, но большинство из пацанов между каникулами не жило, а просто мучилось. 🙂

Зато на каникулах…!!!
Я до сих пор удивляюсь, как нам удалось выжить!
Мы не ездили, а просто летали на своих великах – и много раз летели с них кувырком на асфальт, а ведь никаких велошлемов тогда не было и в помине.

Мы лазили по стройкам и прыгали из окон третьего этажа на кучу песка. Особый шик – прыгнуть, предварительно не убедившись, что песок вообще на месте. Да и вообще, нас постоянно тянуло вверх. Залезть куда-нибудь повыше. И желательно – на что-то шатающее или аварийное? О да! Да-да-да!!!

Вот где, по-вашему, играют в салочки? На земле?
Угу… Щас! Мы играли на рукоходах. Но, не перебирая руками, а залезая наверх и бегая по ним ногами. Я один раз оступился… Шрам на ноге виден до сих пор 🙂 🙂 🙂

Мы постоянно искали, что бы такое взорвать, или, на худой конец, хотя бы поджечь поэффектнее. Разными путями добывали то магний, то карбид, то селитру. Фиг его знает, откуда мы узнавали все эти рецепты (Интернета ведь не было, все по «пацанячьей почте» и от старших товарищей), но, кажется, мы тогда перепробовали практически все взрывчатые смеси, которые можно было получить (без особой химии) из того, что под рукой.  Ну, а самый беспонтовый взрывпакет – это когда кто-то из пацанов приносил банку пороха, стыренную у отца-охотника. Но это было слишком просто – и потому не интересно.

Да, кстати, чтоб вы понимали…
Костры мы обычно разжигали не для того, чтобы поджарить хлебушек или испечь картоху. На кострах мы обычно плавили свинец, добытый из аккумуляторов….

После фильма «Дети капитана Гранта» мы смастерили луки со стрелами – и начали воевать, стреляя друг в друга. Но что это за стрела, которая, гм-м-м… не втыкается? Очень быстро в качестве наконечников к стрелам были прикручены… иголки.

После фильма про Будулая мы бились на кнутах…
Ну, а семисерийный фильм про Робин Гуда заставил сменить кнуты на мечи, на которых мы нещадно рубились. Чтоб вы понимали: «рубились» – это когда после боя ты в руках ничего не можешь держать, у тебя ладони «отбиты» из-за ударов.

Черт его знает, как мы выжили…

Мы вообще были какие-то, э-э-э-м-м…. неадекватные.
Не верите? Хотите, докажу? Ладно… В отличие от нормальных пацанов, которые играли в футбол, мы рубились в… бадминтон!  Волейбольное поле перечерчивали под бадминтонное, вешали сетку – и вперед «на вылет». Один на один, два на два. Короткая партия – до 11 очков, длинная – до 21 очка. Проигравший бежит за школу попить воды из колонки и возвращается назад – чтобы занять место очередного выбывшего.  Мы покупали дорогие ракетки (у меня были металлические «Ласточки») и гонялись за импортными воланчиками.  По-вашему, мы  – нормальные? 😉 🙂

Нельзя сказать, что родителям было на нас пофиг, ибо пороли нас регулярно. 🙂
Причем часто не ремнем (свободных, не на штанах,  ремней особо не было, а штаны без ремня на жопе не держатся, пороть неудобно), а тем, что попадалось под руку. Из самого экзотического мне один раз прилетело насосом от велосипеда, а так – чаще всего проводом от магнитофона, ну, или просто тапком, как коту.

Но вот сейчас, оглядываясь назад, у меня складывается впечатление, что у всех нас родители больше были озадачены поиском дефицита (которым тогда было ВСЕ), чем нами, детьми.

При этом, если брать в целом, я жил в архиблагополучной семье.
Мой отец, в отличие от отцов многих других, не пил запоем, более того – он работал на Севере вышкомонтажником (строил буровые вышки) – и его зарплата в 600 рублей (для сравнения: «обычная» зарплата в то время была 120 руб.)  позволяла нам жить очень и очень комфортно.  Достаточно сказать, что у нас на кухне постоянно висело 4–5 палок копченой колбасы «Сервелат», а морозилка была забита мясом.

Почему колбаса висела, а не лежала в холодильнике?
Да очень просто, ее воровали на мясокомбинате его сотрудники, прямо из коптильни, а потом продавали по своим знакомым. Так что вся колбаса на кухне просто немного «досыхала» – прежде чем отправиться в холодильник. 🙂

Вообще, наличие денег тогда было не основополагающим.
Важнее, чем деньги, тогда были знакомства или, как говорили, – «блат».  Толку тебе с денег, если у тебя нет знакомых в магазине, через которых ты можешь купить югославские сапоги или ГДРовские туфли?

Не-е-е, ты можешь занять очередь с вечера, отстоять всю ночь – и потом драться в очереди. Но не факт, что ты купишь то, что тебе нужно. А вот если у тебя есть блат, ты, пусть и с переплатой в 10-20 рублей, но можешь без всякой очереди купить то, что нужно. Даже ту же самую ворованную колбасу ты не мог купить, если у тебя не было знакомого (или знакомого-знакомого), который ее тырил.

Я очень хорошо помню перезвоны наших родителей в поисках «связей».
Звонит, например, маме подруга: «А у тебя нет знакомых там-то?» Мама такая: «Нет, но я сейчас спрошу у знакомых». И так – по цепочке. И смотри ж ты, через 4-5 руки («теория шести рукопожатий», ага), но почти всегда нужные знакомства находились.

И далеко не всегда это была необходимость покупки вещей, это вполне могли быть и поиски врача.

Это сейчас ты проходишь в больницу, а тебе озвучивают «прайс» за операцию (что, само по себе, конечно же, неправильно). А в те времена для того, чтобы «договориться» с врачом, за тебя должны были «попросить»!!! Чтобы кто-то позвонил врачу – и сказал: «Там к тебе подойдет Марья Ивановна, скажет, что от меня, помоги, чем сможешь, она отблагодарит».

Вот так и жили: у кого было, что воровать на работе или чем спекулировать (спекуляция – продажа дефицитных товаров со своей, иногда очень большой наценкой), – воровал и спекулировал. Остальные искали «связи», чтобы купить (как тогда говорили – «достать») дефицит. Ну, или сначала шабашили/калымили (зарабатывали на стороне, помимо основной работы), а потом искали «связи» для отоваривания заработанных рублей.

Знаете, что было самое обидное в те годы?
Это то, что разные города снабжались совершенно по-разному.
Очень хорошо помню, как родители решили сделать ремонт в квартире – и поехали за стройматериалами… в Москву! Просто потому, что у нас даже «по блату» нельзя было ничего купить.

Их не было неделю.

Домой они вернулись с огромными сумками, забитыми дефицитными вещами типа зимних сапог «Саламандра», тортами из птичьего молока и еще чем-то (уж не помню за давностью лет), а через месяц на ЖД вокзал пришел контейнер со стройматериалами, который они отправили из Москвы. Кафельная плитка, обои, пеноплен, сантехника… Что-то из этого удалось купить, выстояв очередь, что-то – через московских знакомых «по блату».

Дефицит-дефицит-дефицит…
Машину ты можешь купить, только если простоял в очереди на нее 10 лет.
Цветной телевизор и более-менее приличный холодильник (получше «Донбасса») – не просто «по очереди», а только «по очереди для инвалидов ВОВ»!!! Нет в семье живого инвалида ВОВ? Все погибли на войне? Ну, что ж, чувак, тебе не повезло, смотри новости по черно-белому телевизору!

А самое вкусное впечатление детства, – нет, не шоколадные конфеты. Их то мы как раз без проблем покупали «по блату» в нужных количествах… Сосиски! Их у нас не было в городе (от слова «вообще») – и купить их можно было, только поехав в Харьков. Вот такой кульбит… В Харькове была в большом дефиците наша копченая колбаса, а у нас – их сосиски.

Знаете, зачем я вам вот это все так подробно рассказываю?
Я хочу, чтобы вы поняли одну простую, банальную вещь. Я рос совсем не в рядовой семье обычных граждан СССР с зарплатой 120 «ре», которой хватало впритык поесть и купить драповое пальто с ботинками, разваливающимися на третий день носки. По сравнению с другими, мы были очень обеспеченной семьей. Мы вкусно и много ели (папа всегда говорил, что мы съели три «Волги» с колесами, бензином и ремкомплектом) и хорошо, ну, как минимум, нормально одевались.

Но, несмотря на это, на это вот все благополучие, я ненавижу СССР!!!

Я не хочу вернуться в страну, где очередь за книгами нужно занимать в 4 утра, я не хочу вернуться в страну, где сосиски есть только в областном центре за 100 километров, я не хочу вернуться в страну, где копченая колбаса – дефицит, но если у тебя есть тот, кто ворует ее на мясокомбинате, и у тебя есть деньги, то она у тебя есть.

Я не хочу возвращаться в страну, где для того, чтобы тебе вырезали аппендицит, нужно не просто дать взятку врачу, а найти того, кто за тебя «впишется», чтобы у тебя ее взяли. Я не хочу иметь право купить только одну пустышку для моего ребенка, я не хочу телевизор по записи через 2 года. И да, я не хочу презервативы только от кумы, которая работает в аптеке.

Я не хочу повторения ситуации, когда ничего нет… Но если у тебя есть деньги и связи, то у тебя все есть.

Я жил в этом.
И пусть я был сначала ребенком, а потом подростком – и у меня тогда все было, но я четко понимаю что Я, ТАК, ЖИТЬ, НЕ ХОЧУ.

Да, у меня было чертовски счастливое детство.
Но я никогда не хотел бы оказаться на месте моих родителей, которые мне его обеспечивали.

И да, мне похер на «величие» страны, если 1 000 детей в городе с населением в 20-30 тыс. человек в школе должно ходить в туалет на улице, отбиваясь от крыс и рискуя провалиться в очко.

Вы знаете, даже не знаю, что вам еще рассказать про СССР.
Поэтому пока что остановлюсь, а вот в одной из следующих историй вспомним  про тот момент, когда СССР развалился – и стал свободной Украиной. Ну, и в связи с этим упомяну старые советские реалии.

Если кому интересно, спойлер…
Я окончил 8 классов – и в 9–10 меня не взяли. Директор школы сказал: «НАХЕР!» Так и сказал, да. Я пошел в техникум, который закончил с красным дипломом (сам в шоке!) Потом был предпринимателем и главбухом сельхозпредприятия. Это все было перед тем, как я ушел в налоговую, о которой я расскажу отдельно….

Чтобы не пропустить ничего интересного, подписывайтесь на telegram-канал блога. Хотите, чтобы я о вас написал? Тогда ознакомьтесь с условиями сотрудничества и размещения рекламы в блоге.

Мой блог - некоммерческий проект.

Но если моя статья вам понравилась или оказалась для вас полезной, можете сказать "спасибо", 🙂 перечислив любую сумму - на ваше усмотрение.
Просто нажав на кнопку: СПАСИБО!

Другие "мемуары".
- Как мы жили в нулевые: лопатник.
- Скачем мы на коныках в норковых буденовках.
- Как мы жили в 90-х – «ночь в музее».
- О делах прошлых….
- Работа в налоговой: телепортация в Харьков.
- Работа в налоговой: «Рембо. Первая кровь» 🙂
- Как мы жили в 90-х – образование и первые две работы.
- «Понявкайтє» і «За що ж такі гроші?!» 
- Access и Excel на службе «зла».
- Про старину.
- Как мы жили при СССР.
- Мои первые фотографии.
- Стишки-садюжки.