Про старину

Когда я был маленьким, то часто садился возле своей прабабушки  — бабы Гапы — и просил: «Бабушка, расскажи про старовыну» (о старине).

И бабушка рассказывала про то, как жили они до революции, когда еще были паны, какой была жизнь в гражданскую войну, про голодомор, про то, как все было, когда пришли немцы.

Иногда, когда я о чем-то рассказываю своему десятилетнему сыну, у меня складывается впечатление, что я говорю не о событиях или вещах, которые были всего 30 лет назад, а рассказываю ему «про старовыну». Только за последние 20 лет мир изменился намного сильнее, чем за предыдущие шестьдесят.

Вот, скажите, кто из вас спал на печи?
На настоящей печи, как у Емели в сказке?

Именно такая печь была у моей прабабушки в хате. Осенью и зимой было очень классно залезть на печь и дрыхнуть там  — хоть ночью, хоть днем.

Сама хатка была укрыта очеретом (камышом), и ее перекрыли шифером только в конце 80-х годов.

Мы, детвора, выдергивали камыш из крыши (стрихы) — и делали из него стрелы для наших луков.
Зачем бежать за камышом на речку, когда тут такой вот запас? 🙂

В хате летом всегда было прохладно даже в очень сильную жару, а зимой — всегда тепло. Бабушка пекла в печи пироги и хлеб, ну, и конечно же, паски.
Нужно ли говорить о том, что хлеб не черствел и оставался вкусным несколько дней, а пироги были офигенные.

Такой хлеб мне довелось еще раз попробовать только спустя лет двадцать.
Мы ехали в Валки и, не доезжая до этого города, заехали в придорожное кафе, стилизованное под старинную усадьбу.
Заказали поесть, и пока все готовилось, нам принесли хлеб! Он был еще теплым — и пах так, что не есть его было невозможно. Мы сметелили всю корзинку. И заказали еще. Еще хлеба!

И по виду, и по вкусу, и по запаху это был настоящий бабушкин хлеб.

Когда мы возвращались в Харьков, то снова заехали в это кафе — и купили по огромной, многокилограммовой буханке. Ведь его, как и когда-то, выпекали в огромных формах в настоящей печи.

Мы жили в городе, на лето большинство из нас разъезжались по селам к бабушкам и дедушкам. Наверное, поэтому перед каждыми каникулами нам в школе рассказывали о минах и снарядах.

В тех местах, где мы жили, найти в лесу неразорвавшийся снаряд или мину времен ВОВ было обычным делом.

Естественно, пацаны не спешили сообщать о находке в милицию —  хотя бы потому, что до ближайшего телефона зачастую нужно было пердолить несколько километров.
Вместо этого разжигался большой костер — и снаряд бросали в огонь, после чего отбегали подальше и залегали в складках местности.

Если им везло, то вскорости раздавался большой «бум» — и на головы сыпались земля и мелкие веточки.

Но некоторым не везло.
Костер гас, а «бума» все не было. «Ай, протух!» — говорили пацаны, вылезая из укрытий, и начинали подходить к кострищу. И в этот момент происходил тот «бум», которого так долго ждали.

В общем стишок-садюжка про голубые глаза на сосне во времена моего детства был не фантазией, а вполне себе обыденной реальностью.

Да что там говорить!
В середине 80-х какое-то тепличное хозяйство решило построить в селе, где жила моя бабушка, несколько домиков для своих рабочих.

Экскаватор начал рыть траншеи под фундамент — и попал на немецкий склад оружия. Мины, снаряды, гранаты, патроны, противогазы, автоматы. Народ разбежался от находки куда подальше, а нам бежать особо было некуда, поскольку все это «счастье» было как раз через дорогу от бабушкиной хаты. Позвонили в милицию и в военкомат — и стали ждать саперов.

Когда прошло 4 часа, а никто так и не приехал, мой дядька Вовка с другом Лешкой полезли разминировать это все сами. Вокруг них бегали моя бабушка и тетка Лариска, дядькина жена, — и вопили дурным голосом.

На все их крики дядька Вовка только отмахивался и время от времени приговаривал
— Та чого вы ото пережываете! Если оце все рвоне, то вам нас даже хороныть не прийдеться!

Саперов в тот день так и не дождались.
Выкопанное погрузили в кузов машины, куда предварительно насыпали песка, — и повезли в город сдавать в милицию.

Жирную точку в этой истории поставила моя прабабушка, которая вышла со двора, услышав вопли своей дочери и жены внука.

Она посмотрела на всю это беготню и сказала:
— Тю… та я ж ще в сороковых казала, що воно тут все закопане. Нимци, колы отступалы, все в одно мисто поскладувалы и засыпалы. А начальство тоди сказало: «Хай потом». Ну, потом — так потом.

Получается, моя прабабушка все эти 40 лет знала, что через дорогу, 15 метрах от ее хаты, зарыто несколько тонн боеприпасов, но никому — ни гугу. Начальство ведь после войны сказало, что не до них сейчас, пусть потом. Она больше никому ничего и не говорила. Начальству ведь виднее, когда это «потом» наступит.

Пока писал о боеприпасах, вспомнил один интересный момент из школьной жизни, который очень хорошо показывает, как мы были воспитаны. В четвертом или пятом классе мы начинали учить иностранный язык.

Класс разделили на 2 группы: одна должна была учить немецкий язык, а другая — английский. По какому принципу делили, я уже не очень хорошо помню, но после деления часть учеников была в слезах, потому что некоторые не хотели учить немецкий, а другие —  наоборот, не хотели учить английский.

«Вроде бы ничего необычного», — скажите вы. Таки да, ничего бы необычного, если бы не мотивы этого нехотения. Дело в том, что немецкий дети не хотели учить потому, что «Это ж язык фашистов!». А вот английский не хотели учить не потому, что он плохой, а потому, что очень хотели учить немецкий.

Знаете, для чего?
Выдохните — и, если стоите, то присядьте.
Его хотели учить, чтобы «допрашивать пленных немцев, если Германия опять на нас нападет!». Вот так! А вы говорите…

В Советском Союзе дети учили немецкий язык, чтобы допрашивать пленных немцев.
Ну, если вдруг они опять на нас нападут. А что? Вот посидят в своем ФРГ, очухаются — и как двинут!

Когда по Инету гулял текст с заглавием «Dетям 60-70-80-х посвящается», не знаю, кто был его автор, но написано 100% про мое детство. 🙂

Все про меня, даже про велосипед.
У меня был товарищ Роман, и у него был велик с ручными тормозами («Турист», кажется), а у меня — обычная «Десна». Мы менялись с ним великами — и катались по дороге, разгоняясь с горки.

И вот несешься ты на полной скорости, ветер свистит в ушах, подлетаешь к перекрестку, а там — машина.
Надо тормозить!

Ты по привычке крутишь педали назад, а они не тормозят! Тут ты вспоминаешь, что у тебя чужой велик — и надо тормозить руками!

А уже поздно…. И ты вместо этого еще сильнее жмешь на педали — и пролетаешь перед самым капотом «Жигуля» или «Волги» — и даже успеваешь увидеть большие глаза водителя. И несешься дальше, потому что, если остановишься, теперь-то за водителем «не заржавеет»!

А какое детство было у вас? 🙂

Чтобы не пропустить ничего интересного, подписывайтесь на telegram-канал блога. Хотите, чтобы я о вас написал? Тогда ознакомьтесь с условиями сотрудничества и размещения рекламы в блоге.

Мой блог - некоммерческий проект.

Но если моя статья вам понравилась или оказалась для вас полезной, можете сказать "спасибо", 🙂 перечислив любую сумму - на ваше усмотрение.
Просто нажав на кнопку: СПАСИБО!